И кот Баюн сначала срёт в лоток затем, чтоб непременно обоссаться.
Империи урок навек жесток - украинцы уроков не боятся.

Империи отвысшие сосцы вскормили нас безверием без страха,
мы выстоим, а что же до крови, то кровь не чтут обычно ветропрахи.

Мы выстоим, а что же до любви - вся ненависть к Кремлю, а не к России,
мы будем жить, мы выстоим в любви к своей земле, к её великой силе!

******

Разожрала россия доверие - оттого как империя!
Насаждение розг и шпицрутенов - дело Путина!! дело Путина!!!
В колбе вяжется взрыв термоядерный - будет впадина! Будет впадина!!
Содрогнется земля в очевидности, содрогаясь до неликвидности...

Словно Марс станет шкериться глухо в распорехе от уха до уха...
а над нею - Рассеей прожженой - будут плакаться обреченно
то ли путницы юродивые, то ли странницы сивогривые.
Ни сынов, ни младенцев не сыщется - кто иным угрожает - обдрыщится!

будет стул на кровавой насечке с пляской Путина на крылечке.
Под крыльцом будут выть по-вдовьи баб безмужьенных миллионы...
Слава Богу, что Пу не вечен -по РФ не майданы - вече
разнесут всей земли проклятия кулинару войны на заклятие....

******

Поэзия убралась в заграницы. Теперь она – экзотика в стране!
Иное время изредка присниться, где юные поэты – на коне!
Но там тебе – расстрельная эпоха: ГУЛАГ, овраг… И ритм диктует враг –
и с этой стороны, и с той, где плохо вчитался в строчки революций маг.

И не дана пред временем рассрочка – хмельные строчки Храма-на-Крови
дописаны и дожиты до точки… А нынче что? Сплошные ОРВИ…
Берёзки, недолугие стишата, антисемиты праведно орут,
а прочие духовные скопята, ни Нобеля, ни Бога не зовут!

Далась им опостывшая Рассея, рассеянный склероз, духовный бред…
Для Родины – мы – общая потеря: и мы, и вы – гундящие в ответ…
Гнусаво, расстарательно и прытко – что не дано постичь, то легче сжечь.
Всем нам дана ещё одна попытка – воспрянуть, спеть и РУССКОСТЬ УБЕРЕЧЬ!

*******

Каждый день лотерея, каждый день лохотрон. Я, ребята, дурею, – лики плачут с икон.
Я, ребята, дурею, – среди белого дня пропадает Рассея – Украина моя!
Мизантропы и геи мир кромсают во всю, хоть они и умеют делать фак и попсу.
Хоть они и эстеты, хоть они и при всём, я ничуть не жалею, что при них – ни при чём.

В обезбашенном царстве я не первый урод, я не лезу в траншеи по команде: "Вперёд!"
и в родном государстве я ни лох и ни фуц – просто сам себе царство без совковых кибуц.
И не верю в участье я факиров на час, в трехгрошового счастья полосатый матрас:
белых полос немного, в черных полосах – боль, а над всем назидает вечно голый король.

Голова Берлиоза… в Таращанском лесу, правят бал – мафиоза с третьим полом внизу,
и политик продажный с той же удалью мест… Берлиоз их застукал, – оттого не воскрес.
Не вошедшие в Лету, предают они свет, не от них ли в народе столько горя и бед?
Не вошедшие в святцы, предают они мир, над которым Чернобыль ещё впрок не остыл.

Их бесполость проститься – ну, придумали так, – станут бабы креститься, вдовий вывесив флаг,
мужикам и придуркам даден общий погост – взвоют бабы по-русски, голося во весь рост.
Но придурков, и геев, мужиков и вражат, от оргазмов дурея, снова будут рожать.
А вот с тем, чтобы роли – тут уж выберет жизнь, кому кровь да мозоли, кому – тухес держись!

Укорот всей державы не получиться, нет, потому что шакалов в ней отстрелят в дуплет,
потому что не "ПОЛОСТЬ", а бесстыдства ума в душах выела полость и восстала страна!

******

Выжигает время клейма, как проталины в снегу... Мир стареет, наше время умирает на бегу.
Батерфляйные сюжеты да стрекозий бумбараш – были ль не были, ан, нету – сдан эпохи антураж.
Приезжают со столицы, той, что в памяти жива поэтические львицы разбитные в буфера...
Ах, маржа столицы сирой – бабий бунт на вираже, повторяют строчки-дыры на град-киевской меже.

Причитают бабы-дуры, сочно рифмы говорят – в каждой ритме соцкультуры угасающий обряд.
Понаехали резвиться поэтической гурьбой – время взять бы да напиться, не поэзия – подвой!
Под рассейскую культуру подвивают тетки нас, прут свою макулатуру, а она в кислющий квас.

Нет уж, нет уж, враки, баста! Опоздала навсегда и легла под ноги пластом каста сирости себя.
Мы её похоронили в том столетии уже и себя определили в ловчих счастья в витраже...
Тот витраж – в крупицах горьких – наш очаг испепелил, но родил цветной да звонкий поэтический мотив,
не в Торонто, не в Рассеи, не в иных приделах зим. Наши души индевели, и рождался новый Рим.

Без притворного затейства, без придуманных страстей, не дожив до благоденства, становились мы взрослей,
и ковали наши строки под упругим сгустком дней, и прошли, хоть не пророки, через горе и елей.
Нет уж, нет уж – враки-кваки опоздали навсегда лет прошедших забияки и луженая моржа.
Отмороженная в стужу, дух империи храня, нам поэтят тетки в лужах. В душах теток сих – херня!

*******